Натали О`Найт - Время жалящих стрел
Выходит, божество не так уж и неуязвимо, мелькнула в голове мысль.
Ему вспомнился рассказ, слышанный им в таверне, будто бы на охоте Осеннего Гона этот самый Цернуннос предстал перед дворянами в Валонском лесу и был изгнан принцем Нумедидесом с помощью амулета Митры. В тот раз киммериец не придал этой истории особого значения, ибо чего только не услышишь после нескольких кружек крепкого вина, но теперь уверенность его поколебалась. Он своими глазами видел, как взвыл демон от боли, когда образ Солнцеликого Митры попал ему под копыта.
Кром, во всех этих храмовых побрякушках не больше святости, чем в его кошельке. Но почему же так взвыл этот урод?
Он повидал в своей жизни немало богов, демонов и прочей нечисти, порожденной злобным Хаосом. И насколько он помнил, все они чего-нибудь да боялись. Но эта тварь появилась на свет задолго до того, как был зачат первый из хайборийских богов. Его багровые бельма наверняка видели еще гибель Атлантиды. Может, он и вправду неуязвим? Иначе как ему удалось протянуть столько тысячелетий?
Конан оглянулся вокруг. Куда подевались все эти слуги Митры, Эрлик их побери! Хоть бы один попался на глаза. Глядишь, и подсказал бы, как одолеть Лесного Демона!
А где все хваленые дворцовые колдуны? Где эти прирученные чернокнижники? Правда, их чары годятся только для того, чтобы свести бородавку на заднице благородного нобиля. Но где знаменитые аквилонские рыцари, где Черные Драконы во главе с бесстрашным Альвием? Попрятались по щелям, словно крысы!
А Цернуннос все ревел. И взбешенный болью, которую причинил ему жрец, он в ярости боднул огромными рогами навершие портала храма.
По мрамору побежали трещины. А обезумевший Зверобог принялся крошить ровные ряды абсид, мять камень ступеней, сшибать вершины нефов. Огромные ручищи обхватили одну из статуй льва, своротили с пьедестала и швырнули вниз. С грохотом покатилось изваяние по ступеням, пока не разбилось вдребезги в самом низу, покрыв все вокруг себя нефритовыми черепками.
Вдалеке за спиной киммериец слышал завывания жрецов – укрывшись в глубине храма, они молили Митру о спасении. Наконец он получил ответ – куда же подевались служители Огненноликого.
А Зверобог, расправившись и со второй статуей, принялся за колонны, украшавшие фронтон святилища. Примерившись, он обхватил ручищами первый столб, огромный, в четыре человеческих роста, и принялся раскачивать его, точно выкорчевывал дерево. Жилы с корабельный канат толщиной вздулись у исполина на шее, мышцы взбугрились на руках и ногах, лик исказился от натуги и злобы, желтая пена выступила на вывороченных губах.
Поднатужившись, он сорвал колонну с места и швырнул ее оземь. Мраморный столб раскололся на восемь частей, и куски его покатились по лестнице, следом за поверженными львами.
За вторую колонну чудовище принялось иначе. Теперь оно не пыталось вырвать ее из земли, но, напротив, толкало внутрь, уперевшись рогами. Конан не знал, есть ли предел неимоверной силе Зверобога – но она превышала все виденное им доселе.
Колонна пошатнулась. Трещины паутиной разбежались у ее основания. И медленно, как падает срубленный дровосеками дуб, колонна рухнула внутрь храма. Истошные вопли донеслись изнутри, и киммериец понял, что задело кого-то из жрецов.
Пора было с этим кончать!
Холодная ярость опалила киммерийца. За те дни, что провел он в Тарантии, столица Аквилонии успела полюбиться ему. Он привык к ее неумолчному шуму, неугомонной веселости, к радушию жителей, проникся уважением к их отваге и невозмутимости, с которой встречали они любые напасти.
Этот город не был ему родным – но Конан почувствовал, что готов защищать его до конца. Никакая нежить не посмеет стереть с лица земли его Тарантию!
Внезапно, словно что-то толкнуло его, он оглянулся на дорогу, ведущую к королевскому дворцу, и с изумлением увидел, как скачет им навстречу от Лурда одинокий всадник. Орлиный взор киммерийца опознал в грузной фигуре, мешком сидящей в седле, наследного принца Нумедидеса.
– Нергал его побери! Тоже мне герой нашелся!
Варвар сплюнул сквозь зубы.
Должно быть, принц, окрыленный победой на ведьмой, решил потягаться силой с чудовищем. Он и раньше-то не блистал умом, а теперь, должно быть, после схватки во дворце у него и впрямь что-то сдвинулось в голове!
Будь прокляты все эти смельчаки-неумехи, лезущие на рожон!
Конан огляделся по сторонам. Против Цернунноса должно найтись оружие.
Огонь, подумалось ему вдруг. Странно, что никто не догадался раньше…
Свистящим шепотом он подозвал двоих боссонцев, жестом указывая в глубину храма, туда, где горели светильники из обожженной глины. Хмурые лучники кивнули. Три тени неслышно скользнули в темный зев святилища.
А Цернуннос тем временем принялся за третью колонну. Он явно не намеревался останавливаться, пока не разрушит храм до основания.
Широко расставив ноги, уперевшись, так что острые копыта оставляли глубокие борозды в камне, Зверобог пытался вывернуть из земли третий столб. Крыша храма, лишившись поддержки с одной стороны, угрожающе трещала, и жрецы в храме выли от страха, сознавая, в какую ловушку загнали себя.
Один из служителей, потеряв голову от ужаса, ринулся вперед, обгоняя троих солдат, осторожно крадущихся к чудовищу с пылающими светильниками. Конан пытался удержать его… Но с тем же успехом можно было пытаться остановить сбесившуюся лошадь.
Размахивая деревянным образом Митры на тонком древке, какие жрецы выносили на торжественные процессии, человек в белом одеянии ринулся вперед, прямо на Бога-Оленя.
– Митра, спаси нас, избави от скверны лесной! – кричал он.
Незрячим взглядом красных глаз демон вперился в него. Он нагнул голову. Острые белые рога поддели несчастного, и кровь его заструилась по ним.
Цернуннос поднял голову. Труп жреца все так же висел, распятый, на его рогах. Кровь текла по звериному лику бога. Жирный, раздвоенный на конце язык с наслаждением слизывал алые капли…
Конан с яростным криком бросился на демона и, не добежав нескольких шагов, метнул в него лампу, полную горящего масла. Боссонцы повторили его маневр. Снаряд одного ушел в сторону, и пламенник разбился о колонну, но зато два других нашли цель. Киммериец, успевший отпрыгнуть в сторону, затаив дыхание наблюдал. Если план его сработает…
Оба светильника разбились, угодив один в бедро, другой в бок Цернунноса. Кипящее масло потекло по грубой замшелой коже. Пламя стремительными язычками взмыло вверх по оставленным маслом дорожкам.
Сейчас!..
Киммериец сжимал рукоять меча, бесполезного в борьбе с демоном, но придававшего ему уверенности. Огонь разгорался! Вот уже зарделся мох, покрывавший ноги лесного исполина. Еще немного – и тот вспыхнет, как факел, весь объятый пламенем!
